Александра Иванюк живёт в Польше с 2010 г. Она окончила Киево-Могилянскую академию и получила докторскую степень по теме политических элит Украины. В настоящее время преподаёт в Варшавском университете. В 2017 г. она основала в Варшаве литературный клуб «Po Sąsiedzku», который способствует диалогу и взаимопониманию между поляками и их восточными соседями посредством литературы.
30 июля к ней в гости приехала подруга из Лондона. На кольце Waszyngtona они сели в трамвай, идущий в сторону Средместья. Они говорили по-укpaински, хотя, по её признанию, она редко говорит по-укpaински на публике в Варшаве. Во время поездки мужчина в военной форме начал кричать на них, называя «русскими кур**ми».
«Мужчина был лысый, бородатый и крепкого телосложения. Он говорил очень громко, так что мы отчётливо слышали каждое слово. Я была парализована, напугана, и никто из пассажиров никак не отреагировал. Мы вышли на несколько остановок раньше, чем планировалось. Я полдня не могла прийти в себя», — рассказывает Александра журналистам газеты Wyborcza.
«Я работаю в университете, коллеги и студенты относятся ко мне очень хорошо. Но сейчас, когда атмосфера становится всё более враждебной, я впервые задаюсь вопросом: действительно ли это та страна, в которой я хочу жить?» — продолжает она.
«У меня сложилось впечатление, что таких ситуаций становится всё больше. Я всё чаще слышу от друзей, что кто-то предупредил их не говорить по-украински, потому что “это Польша”, что “Пoльшa для noляков” и что им следует “убираться из Польши”. Самые болезненные истории связаны с украинскими детьми — всё чаще мы слышим, как их обзывают и оскорбляют в школах», — продолжает Александра.
«Сегодня, когда я говорю по-украински с сыном, я всё чаще сталкиваюсь с неприятными взглядами и тихими комментариями. Это больно, потому что я живу в Польше уже 15 лет. Я думала, что останусь здесь навсегда. С другой стороны, я не представляю, как можно начать всё заново где-то ещё. Я так много вложила здесь: в знание языка, в образование, в социальные связи, в семью, в работу. А теперь я должна бояться выйти на улицу? Бояться говорить по-украински с собственным ребёнком?», — добавляет она.
